Полководец - Страница 80

Но даже несмотря на десяток лешаков, силенок все же маловато. Девятнадцать матерых испытанных бойцов, это конечно сила. Вот только и на подворье боярина народу изрядно. Одних только мужиков не меньше двух дюжин. Бабы, дети, старики. Никого нельзя упустить. Ни одного человека. А ведь среди них наверняка имеются знатные бойцы. Кто-то же расправился с десятком безопасников, в ночь пленения Кузьмы.

— Ну что Саня, нагнал на тебя страху старик? — Когда они вышли из кабинета Овечкина, поинтересовался Федор.

— Да уж нагнал. Набирали бы себе народ, и не дергали нас. Нам чай и в поле дел за глаза.

— Забыл, как нас побили весной-то? Вас, лешаков вот так просто не подготовишь, а нас, так и подавно.

— Хочешь сказать, что мы вам уступим?

— Ты сам все сказал. Ваше место в поле ворогу кровь пускать, а в нашем деле главное изловить и спеленать. Ладно, зови парочку своих парней и пошли со мной.

— Куда?

— Вооружать вас буду.

— Да мы вроде не с голыми руками.

— То ты для поля прибереги. И учти, потом все вернете.

Н-да-а. Вот уж чего не ожидал. Надо же, не меньше двух десятков револьверов под унитарный патрон. Тех самых, что зовутся «Бульдогами». Дорогое оружие, как впрочем и боеприпасы к нему. Они в буквальном смысле этого слова стоили на вес серебра. А тут, нате пожалуйста. Хм. Да еще и глушители имеются.

И вообще, тут много чего из продукции замятлинского оружейного завода. Вон духовушки стоят. На всю роту лешаков четыре десятка, а тут пожалуйте, дюжина выстроилась в ряд. А рядом вполне себе недорогие гладкоствольные мушкеты.

— А чего это у тебя такая пересортица? — Кивая на полки и пирамиды, поинтересовался Александр у каптенармуса.

— По задачам и оружие. Каждый раз в Замятлино не набегаешься. Ну что, у тебя, Федор?

— Выдай ему девять «Бульдогов» с глушителями. Пользоваться-то все умеют? — Это уже к Александру.

— Ты на этот счет не переживай.

— Лады. К ним по две дюжины травматических патронов и столько же боевых.

— Это что за патроны такие? — Удивился Александр.

— Пули у них кожаные и навеска пороха поменьше. Вот ими и зарядите «Бульдоги». Удар получается такой, словно кулаком приложили. Если по голому телу иль надето только исподнее, так может и под шкуру залезть. Насмерть такой пулькой прибить, это постараться надо. Но вы все же остерегитесь их пользовать. Только если уж иначе никак.

— Объяснишь?

— А чего объяснять. После того как всадишь такую в кого, так ору потом столько, что хоть ухи затыкай. Шумно очень получится.

— Ясно. А как с дымом? В помещении эдак пару раз пальнешь и ничего уж не видно. Уж лучше духовушки пользовать, пусть они и побольше будут. И кожаной пулькой вполне плюнут.

— Нормально тут все с дымом. Порох в патронах белый, — успокоил Федор.

Угу. Ошибся Александр не по весу серебра те припасы, а считай золотые выходят. Уж больно дорог тот белый порох. За каждый золотник поди отчитайся. И пользуют его только для гранат при штурме зданий и укреплений, да штуцерники когда нужно остаться незамеченным. А тут эвон как.

— Да, гляди, на травматических дульце выкрашено в белый цвет, — продолжал наставлять Федор. — Но для вящей верности боевые держите отдельно. Как и говорил Кузьма Платонович, трупы нам без надобности.

— Да понял я уж, — отмахнулся Александр.

— Принимай, — продолжал выкладывать на стол снаряжение каптенармус.

— А это еще что такое?

— Дубинка из толстой кожи, внутрь засыпан песок. Убить такой не убьешь, зато отбить какую часть тела или оглоушить, милое дело, — пояснил Федор.

— Все-то у вас не убий.

— Ну так я же и говорю, ваше дело ворогу кровь пускать, наше вязать его в целости и сохранности, — хохотнув согласился Сбруев.

* * *

Когда покончили с разработкой плана захвата усадьбы Борятского, Овечкин покинул дом Карпова, в легком закрытом экипаже. Он конечно много чего мог себе позволить, но и всему был определенный предел.

Будь здесь Карпов, то и проблем никаких. Чай и сам боярин. Ну какой патруль прибежавший на шум станет разбираться, что там и как. Вот он боярин, которого каждая собака в городе знает и почитает. Дом тоже боярский. Вот пускай и разбираются меж собой. А их дело маленькое, порядок на улицах города блюсти.

Но Ивана Архиповича нет. Зато есть княгиня Трубецкая, в ведении которой та городская стража и находится. Ну и доверие к ней, как к самому Карпову. Так что, никаких сомнений по поводу того, чтобы поставить ее в известность у Кузьмы не было. Разве только не торопился он с этим.

К Пскову «Окунь» подошел когда уже стемнело. Весть о том разумеется дошла и до княгини, тут же поспешившей на пристань и в госпиталь. Сам Овечкин находился на пароходе, заняв капитанскую каюту и о нем знали лишь немногие. А потому он сумел незаметно покинуть пристань, прикрывшись поднявшейся суетой.

Но теперь, когда все было уже готово, и оставалось лишь воплотить задуманное, пришла пора навестить и княгиню. В отсутствии Ивана, Лиза вместе с детьми всегда проживала к княжеских палатах, на территории крома. Вот туда и направился Овечкин.

— Кузьма Платонович, бог мой!

Лиза вышедшая к ночному гостю в ночной рубашке и едва запахнутом халате, с нескрываемой радостью бросилась на шею тщедушного мужичка. Чем вызвала у него неподдельную радость и высекла из глаз слезу. Правда не понять, отчего та мокрота, от радости или от боли. Потому как объятье у молодой княгини было крепким.

— Живой, слава тебе Господи, живой. А мы-то испереживались. Похороны такие закатили, что любо дорого.