Полководец - Страница 104

104

Обстрел в таком порядке продолжается пока противник не приближается на дистанцию двухсот пятидесяти сажен. Сержант, командовавший сводной батареей деловито огладил бороду и подал приказ к открытию огня. И тут же рявкнули все шесть картечниц, посылая в противника чугунные пули.

Ввиду малого калибра их заряд несет еще меньше картечин, чем в минах, но тем не менее, как показывала практика учебных стрельб, минимум десятая их часть должна попасть в габариты пехотного строя. Кавалерия же должна была принять в себя еще больший процент. Так что, какой-то там эффект все же есть. И чем ближе противник, тем меньше разлет картечи и больший урон.

Вообще-то, шведам бы хоть чему-то научиться. Ну как минимум наступать не сомкнутым, а разомкнутым строем. Но куда там. Военные всегда и во все времена самая консервативная каста. Прут в атаку плотной массой, сбившись стремя к стремени. Эдакая неудержимая и всесокрушающая стена.

Обстановка меняется столь стремительно, что Пирогов невольно вспомнил атаку шляхетской конницы под Островом. Впрочем, несмотря на быстрое приближение шведы все же несут куда более значимые потери чем в ляхи в том бою. Сказывается и более плотное построение, и большее число минометов, и шрапнельные мины, появившиеся позже, и работа шести картечниц. Несмотря на то, что стрелков вдвое меньше, чем в бою на Бобровне, плотность огня как раз гораздо выше.

Расстояние три сотни шагов. Уже слышны воинственный крики шведов. И в этот момент в траве вспухает белое облако сработавшего картечного заряда. Один, другой, третий… Ряды атакующих невольно смешались. Крики, стенания раненых, испуганное ржание лошадей. Дым несет в строну псковичей и застит взор, лишая возможности вести прицельный огонь. Сквозь белесую взвесь кое-что видно, но не сказать, что так-то уж много. Только на то и хватает, чтобы стрелять в направлении противника, более или менее выдерживая прицел по высоте.

— Минометчики, карабины к бою! Огонь по готовности! — Подхватывая свой, выкрикнул Пирогов.

Слишком близко. От минометов толку никакого. Зато почти четыре десятка карабинов, будет неплохим подспорьем роте прикрытия. Что там происходит на поле за рощей? Признаться, Родион об этом даже не думал. Для него, как и для всех остальных весь мир сосредоточился вот на этом небольшом пятачке. Палить как можно чаще и при этом желательно еще и попытаться рассмотреть куда именно бьешь. Вот и все, о чем он думал.

В какой-то момент показалось, что вся эта винтовочная трескотня и рявканье картечниц не способна остановить атакующий порыв, вновь двинувшихся вперед всадников. Но когда до позиций псковичей осталось не больше полутора сотен шагов, часть всадников полетела через головы лошадей, оглашающих округу ржанием наполненным дикой болью. Волчьи ямы сказали-тки свое слово.

И тут же перед всадниками и среди них начали вспухать разрывы. Родиону не нужно было пояснять суть происходящего. Пехотный капитан вывел из строя гранатометчиков, и те один за другим отправили в полет свои гранаты, закрепленные на отрезы веревки, в результате чего получалось нечто похожее на пращу. Двенадцать гранатометчиков, эквивалент гренадеров других армий. Семьдесят две гранаты, запущенные с минимальным интервалом. Это очень даже серьезно.

Вообще-то в карповских полках каждый солдат имеет по паре гранат. Правда вес, а как следствие и заряд пороха в них поскромнее. И метнуть их дальше сорока шагов под силу далеко не каждому. Но оружие в качестве последнего аргумента или подспорья весьма действенное.

Родион уже дернул клапан подсумка, намереваясь запустить в шведов гранатой. Но, рифленый яйцеобразный корпус так и остался лежать на месте. До последнего аргумента так и не дошло. Шведы все же не выдержали, отвернули и нахлестывая лошадей помчались прочь, оставляя поле боя устланное их павшими и ранеными товарищами.

— Стреляйте, братцы! Бей гадов в спину! Чтобы и мысли не было вернуться! — Подбадривая солдат, разорялся Мезенцев.

Пирогов не видел причин не согласиться с командиром роты стрелков, поэтому продублировал приказ своим парням. А вот минами бросаться он погодит. Их осталось не так чтобы и много. Надо бы приберечь на черный день. Разве только уточнить кое-что.

— Ероха, что там на шведском редуте! — Позвал он наблюдателя, так и сидевшего на вершине дерева.

— Многих побили, господин капитан. Раненых изрядно. Но шведы вышли из редутов. Уже перешли реку и пошли в наступление.

Та-ак. Началось. Командир противника сидению в укреплениях все же предпочел решительную атаку. В принципе, не сказать, что тот неправ. Вон и пушки палить перестали. И минометы на левом фланге молчат, чтобы ненароком не угодить в своих. Иное дело, что именно на это и рассчитывал Иван Архипович…

* * *

— Рота! Стой! На колено! Целься! Пали! — Раздался по центру голос командира роты.

— Взвод! Стой! На колено! Целься! Пали! — Вторя ему, отдавал команды Дмитрий.

Командир соседнего взвода ориентировался уже по его выкрику. Иначе здесь голос не расслышать. Рота же, с интервалами между солдатами растянулась цепью на добрую сотню сажен. Тут глотку луженую иметь надо, чтобы перекричать звуки висящие над полем.

Залп вышел не стройным, а повзводным. Но от того он не был менее губительным. До шведов саженей сто пятьдесят, но противник накатывает на псковичей быстрым шагом и плотной массой. Так что, главное правильно взять прицел по высоте, а там пули почти обязательно найдут свою цель.

Дмитрий потянул большим пальцем на себя защелку. Затвор откинулся влево. Теперь подхватить за шпильку стреляную гильзу и извлечь из патронника. Вставить в свободное место в патронташе. Извлечь заряженный патрон и вогнать его в ствол. Захлопнуть затвор. Курок на предохранительный взвод. Из пороховницы на груди насыпать порох на затравочную полку. Взвести курок на боевой взвод.

104